Воспоминания о достоевском

Воспоминания о достоевском

А. М. Достоевский

Андрей Михайлович Достоевский — родной брат писателя Федора Михайловича, гражданский инженер, всю жизнь работавший по своей специальности, сначала на юге — в Елисаветграде, Симферополе, Екатеринославе, а потом на севере — в Ярославле. Здесь он в 1887 году овдовел, все дети его вели уже самостоятельную жизнь в Петербурге, и он, выйдя в 1890 г. в отставку, жил совершенно одиноко. К составлению своих воспоминаний он приступал несколько раз, причем одна часть их, а именно воспоминания о детстве, частично была предоставлена автором в 1883 году О. Ф. Миллеру для составлявшейся им тогда биографии Федора Михайловича.

Воспоминания Андрея Михайловича охватывают время с 1825 по 1871 год и были написаны за 8 месяцев с 14 ноября 1895 г. по 16 июля 1896 г. Осенью этого года он заболел, писать уже не мог, переселился в Петербург в семью своей старшей дочери Евгении Андреевны Рыкачевой и 7 марта 1897 года, окруженный заботами дочери, зятя и внуков, скончался от рака.

Благородная личность этого скромного деятеля, добрейшего из добрейших людей, легко представится каждому, кто прочитает настоящую книгу.

Воспоминания Андрея Михайловича не претендуют на художественно-литературное изложение, не затрагивают широких политических или общественных вопросов, а представляют собою простой бесхитростный рассказ сначала о семье, в которой он вырос, затем о школе, где учился, и, наконец, о впечатлениях и наблюдениях в провинции, куда его забросила жизнь.

Но воспоминания Андрея Михайловича Достоевского о детстве своем дают яркую картину той обстановки, в которой вырос его брат, писатель Федор Михайлович. Андрей Михайлович принадлежал к старшей группе детей штаб-лекаря Михаила Андреевича Достоевского и рос и воспитывался вместе со своим знаменитым братом, хотя был и моложе его почти на 3,5 года.

Описание патриархальной семейной жизни в родительском доме и отношений между родителями и детьми, воспоминания о многочисленных родственниках, тесно связанных с семьей Достоевских, и о небольшом круге знакомых, бывавших в семье, описание детских игр и поездок в деревню, рассказы про прислугу, воспоминания о пансионе, где обучались все дети, и пр. — все это является первоисточником для суждения о том, что могло влиять в детских годах на психику будущего писателя.

Старшие братья, Михаил и Федор, как погодки, большею частью держались вместе и были дружнее между собою, чем с братом Андреем, на которого они, как на младшего, совершенно по-детски смотрели несколько свысока.

Эта некоторая обособленность Андрея Михайловича, чисто возрастная в детских годах и затем в зрелом возрасте, когда жизненные пути братьев уже разошлись, — эта обособленность давала ему возможность наблюдать брата Федора Михайловича вполне объективно, что особенно интересно в его рассказах о тех годах, когда они встречались с братом Федором уже изредка. Несмотря на совершенно различно сложившиеся обстоятельства жизни у Федора и Андрея Михайловичей, их братски-родственные отношения никогда не прерывались, и Андрей Михайлович всю свою жизнь преклонялся перед гением Федора Михайловича и благоговел перед его памятью.

Таким образом, воспоминания Андрея Михайловича, особенно в первой своей части, представляют несомненный историко-литературный интерес, так как дают обильный материал для биографии Федора Михайловича.

Вторая часть воспоминаний заключает в себе описание уже самостоятельной жизни автора, отдельной от родных братьев и сестер. Тотчас по окончании курса строительного училища в 1849 году Андрей Михайлович переселился на службу в провинцию, в Елисаветград, и с тех пор прожил вообще на юге до половины 60-х годов.

Эта южная жизнь автора в воспоминаниях его отразилась в виде характеристик тамошних административных деятелей, в описании различных эпизодов, как служебных, так и житейских, в рассказах про обывательскую чиновничью жизнь, в анекдотах и пр. Эти живые впечатления молодого культурного человека, почти со школьной скамьи погрузившегося в провинциальную тину, представляют яркую иллюстрацию к эпохе 50-х годов, с ее военными поселениями, с самоуправством местных властителей и пр.

К сожалению, по условиям издания, мы должны были особенно сильно сократить именно эту часть воспоминаний, но и в таком, урезанном, виде они дают много интересного в бытовом отношении для характеристики одной из наименее еще исследованных эпох русской жизни.

Нам представляется уместным остановиться здесь несколько на первой части записок, и именно с той их стороны, где они дают сведения об отце Федора Михайловича.

Обыкновенно принято считать, что характер Федора Михайловича, все направление его мышления, вся мрачность его литературного таланта объясняются главнейшим образом влиянием на него свойств его отца и той исключительно тяжелой, созданной отцом, семейной обстановкой, в которой протекало детство писателя.

…Объяснять характер Федора Михайловича Достоевского наследственностью и первыми тяжелыми впечатлениями детства совершенно естественно и очень легко, но для этого у нас нет никаких конкретных материалов, а все основывается на каких-то преданиях, неизвестно откуда идущих. Биографы принимают на веру эти предания, сгущают около личности Михаила Андреевича темные краски, приписывают ему чуть ли не демоническую мрачность, болезненную скупость, дефективную жестокость. Дело дошло до того, что представители психоаналитического метода, как, например, немецкий исследователь Нейфельд, придавая огромное значение отрицательным свойствам отца в характере Федора Михайловича, приписывают последнему не только вражду и ненависть к отцу, но даже безотчетное стремление к его убийству.

Нас в данном случае интересует не личность самого Михаила Андреевича. Нами руководит отнюдь не желание реабилитировать никогда невиданного нами предка, нас интересует лишь чисто теоретический вопрос: были ли у Михаила Андреевича те резко отрицательные свойства, которыми будто бы объясняется все направление творчества Федора Михайловича.

Воспоминания Андрея Михайловича рисуют патриархальный быт семьи, где главенствует отец, а мать — добрейшее существо — является лицом, примиряющим детское свободолюбие со строгими правилами уклада домашней жизни. Андрей Михайлович рисует своего отца как человека доброго и только лишь очень вспыльчивого. Отец строг, но отнюдь не внушает детям панического страха перед собой. Они охотно, без всякого стеснения, делятся с ним своими детскими впечатлениями и наблюдениями и абсолютно ничего не скрывают от него. В юношеском возрасте они относятся к нему, как к другу, и в письмах своих беседуют с ним совершенно откровенно на разные темы, их волнующие. Старший сын Михаил Михайлович даже пересылает ему для одобрения образцы своих юношеских литературных упражнений, и это именно дружеское отношение к отцу, а не какое-либо неприязненное или даже просто официальное проглядывает и в письмах старших братьев между собою (см. письмо Ф. М. к брату Мих. Мих. от 31 октября 1838 г. в изд. «Достоевский. Письма», т. I, стр. 52 и от 16 августа 1839 г., т. II, стр. 549).

Андрей Михайлович, хорошо помнивший отца и любивший его горячо, протестует против той характеристики, которую дал ему О. Ф. Миллер в составленной им биографии Федора Михайловича, где отец назван угрюмым, нервным, подозрительным без всяких оснований, а лишь по свидетельству каких-то родственников, как говорит Андрей Михайлович (см. стр. 94).

Сам Федор Михайлович от себя лично нигде не говорит о своих тяжелых детских годах, а в «Воспоминаниях Анны Григорьевны» отмечено, что Федор Мих. в беседах с нею охотно вспоминал о счастливом безмятежном детстве (см. «Воспом. А. Гр.» Госизд., стр. 56).

Как Федор Мих. уважал своего отца, видно из рассказа Андрея Михайловича (см. стр. 94) и из письма к нему же Ф-ра Мих.

Не могло бы этого ничего быть, если бы отец действительно обладал такими отрицательными свойствами, какие ему без всяких фактических оснований приписываются.

Анна Достоевская — Воспоминания

Анна Достоевская — Воспоминания краткое содержание

Федор Михайлович Достоевский — такова главная тема воспоминаний; рассказ о Достоевском — семьянине, любящем муже, заботливом и нежном отце — основной стержень книги

Воспоминания — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Предисловие (к “Воспоминаниям”)

Я никогда прежде не задавалась мыслью написать свои воспоминания. Не говоря уже о том, что я сознавала в себе полное отсутствие литературного таланта, я всю мою жизнь была так усиленно занята изданиями сочинений моего незабвенного мужа, что у меня едва хватало времени на то, чтоб заботиться о других, связанных с его памятью, делах.

В 1910 году, когда мне, по недостатку здоровья и сил, пришлось передать в другие руки так сильно интересовавшее меня дело издания произведений моего мужа и когда, по настоянию докторов, я должна была жить вдали от столицы, я почувствовала громадный пробел в моей жизни, который необходимо было заполнить какою-либо интересующею меня работой, иначе, я чувствовала это, меня не надолго хватит.

Живя в полнейшем уединении, не принимая или принимая лишь отдаленное участие в текущих событиях, я мало-помалу погрузилась душою и мыслями в прошлое, столь для меня счастливое, и это помогало мне забывать пустоту и бесцельность моей теперешней жизни.

Перечитывая записные книжки мужа и свои собственные, я находила в них такие интересные подробности, что невольно хотелось записать их уже не стенографически, как они были у меня записаны, а общепонятным языком, тем более, что я была уверена, что моими записями заинтересуются мои дети, внуки, а может быть, и некоторые поклонники таланта моего незабвенного мужа, желающие узнать, каким был Федор Михайлович в своей семенной обстановке.

Из этих разновременно записанных в последние пять зим (1911-1916) воспоминаний составилось несколько тетрадей, которые я постаралась привести в возможный порядок.

Не ручаясь за занимательность моих воспоминаний, могу поручиться за их достоверность и полное беспристрастие в обрисовке поступков некоторых лиц: воспоминания основывались главным образом на записях и подкреплялись указаниями на письма, газетные и журнальные статьи.

Признаю откровенно, что в моих воспоминаниях много литературных погрешностей: растянутость рассказа, несоразмерность глав, старомодный слог и пр. Но в семьдесят лет научиться новому трудно, а потому да простят мне эти погрешности ввиду моего искреннего и сердечного желания представить читателям Ф. М. Достоевского со всеми его достоинствами и недостатками — таким, каким он был в своей семейной и частной жизни.

Часть первая Детство и юность

I Мое появление на Свет Божий

С Александро-Невской лаврой в Петербурге соединены многие важные для меня воспоминания: так, в единственной приходской церкви (ныне монастырской) Лавры, находящейся над главными входными вратами, были обвенчаны мои родители. Сама я родилась 30 августа, в день чествования св. Александра Невского, в доме, принадлежащем Лавре, и давал мне молитву и меня крестил лаврский приходский священник. На Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры погребен мой незабвенный муж, и, если будет угодно судьбе, найду и я, рядом с ним, место своего вечного успокоения. Как будто все соединилось для того, чтобы сделать Александро-Невскую лавру самым дорогим для меня местом во всем мире.

Родилась я 30 августа 1846 года, в один из тех прекрасных осенних дней, которые слывут под названием дней “бабьего лета”. И доныне праздник св. Александра Невского считается почти главенствующим праздником столицы, и в этот день совершается крестный ход из Казанского собора в Лавру и обратно, сопровождаемый массою свободного в этот день от работ народа. Но в прежние, далекие времена, день 30 августа праздновался еще торжественнее: посредине Невского проспекта, на протяжении более трех верст, устраивался широкий Деревянный помост, по которому, на возвышении, не смешиваясь с толпой, медленно двигался крестный ход, сверкая золочеными крестами и хоругвями. За длинной вереницей духовных особ, облаченных в золоченые и парчовые ризы, шли высокопоставленные лица, военные в лентах и орденах, а за ними ехало несколько парадных золоченых карет, в которых находились члены царствующего дома. Все шествие представляло такую редкую по красоте картину, что на крестный ход в этот день сбирался весь город.

Мои родители жили в доме, принадлежащем и поныне Лавре, во втором этаже. Квартира была громадная (комнат 11), и окна выходили на (ныне) Шлиссельбургский проспект и частью на площадь перед Лаврою <Дом в том же виде существует и теперь. (Прим. А. Г. Достоевской.)>. Семья была большая: старушка-мать и четыре сына, из которых двое были женаты и имели детей. Жили дружно и по-старинному гостеприимно, так что в дни рождения и именин членов семейства, на рождестве и святой все близкие и дальние родные сбирались у бабушки с утра и весело проводили время до поздней ночи. Но особенно много собиралось гостей 30 августа, так как при хорошей погоде окна были открыты и можно было с удобством посмотреть на шествие, а кстати и побыть в веселом знакомом обществе. Так было и 30 августа 1846 года. Моя матушка вместе с прочими членами семьи, вполне здоровая и веселая, радушно встречала и угощала гостей, а затем скрылась, и все были уверены, что молодая хозяйка хлопочет во внутренних комнатах насчет угощения. А между тем моя матушка, не ожидавшая так скоро предстоявшего ей “события”, вероятно, вследствие усталости и волнения, вдруг почувствовала себя нехорошо и удалилась в свою спальню, послав за необходимою в таких случаях особою. Мать моя всегда пользовалась хорошим здоровьем, у ней уже прежде рождались дети, а потому наступившее событие не внесло никакой суматохи и волнения в доме.

Около двух часов дня торжественная обедня в соборе окончилась, загудели звучные лаврские колокола, и при выступлении крестного хода из главных ворот Лавры раздались торжественные звуки стоявшей на площади военной духовой музыки. Лица, сидевшие у окон, стали сзывать остальных гостей, и были слышны восклицания: “Идет, идет, тронулся крестный ход”. И вот при этих-то восклицаниях, звоне колоколов и звуках музыки, слышанных моею матушкою, тронулась и я в мой столь долгий жизненный путь <Про обстоятельства, сопровождавшие мое появление на свет, я слышала впоследствии от разных дядюшек и тетушек, бывших в тот день в гостях, много рассказов с разными вариациями и комментариями. (Прим. А. Г. Достоевской.)>.

Торжественная процессия прошла, и гости стали собираться домой, но их удержало желание проститься с бабушкой, которая, как им сказали, прилегла отдохнуть. Около трех часов в залу, где были гости, вошел мой отец, ведя под руку старушку-мать. Остановившись среди комнаты, мой отец, несколько взволнованный происшедшим событием, торжественно провозгласил: “Дорогие наши родные и гости, поздравьте меня с великою радостью: бог даровал мне дочь Анну”. Отец мой был чрезвычайно веселого характера, балагур, шутник, что называется, “душа общества”. Думая, что это известие — праздничная шутка, никто ей не поверил, и раздались восклицания: “Не может быть! Григорий Иванович шутит! Как же это возможно? Ведь Анна Николаевна все время была тут”, — и т. д. Тогда сама бабушка обратилась к гостям: “Нет, Гриша говорит правду: час тому назад появилась на свет моя внучка, Нюточка!”

Достоевский в воспоминаниях своей супруги

Анна Григорьевна о Федоре Михайловиче

Обстоятельства знакомства Анны Сниткиной и Федора Достоевского уже давно стали своеобразной литературной байкой. Осенью 1866 года в качестве стенографистки Анна Григорьевна участвовала в подготовке романа «Игрок», и в ходе совместной работы Федор Михайлович влюбился в свою юную помощницу. 15 февраля 1867 года они поженились.

В браке у них родилось четверо детей. Анна Григорьевна во всем помогала своему мужу, а после его смерти в 1881 году собрала и систематизировала его рукописи, письма, фотографии и личные вещи. Теперь все это представлено в музее писателя.

Эта удивительная женщина оставила замечательные мемуары.

Мы публикуем из них несколько отрывков:

А как бы выиграли в художественном отношении произведения моего мужа, если бы он не имел этих взятых на себя долгов и мог писать романы не спеша, просматривая и отделывая, прежде чем отдать их в печать. В литературе и обществе часто сравнивают произведения Достоевского с произведениями других талантливых писателей и упрекают Достоевского в чрезмерной сложности, запутанности и нагроможденности его романов, тогда как у других творения их отделаны, а у Тургенева, например, почти ювелирски отточены. И редко кому приходит в голову припомнить и взвесить те обстоятельства, при которых жили и работали другие писатели, и при которых жил и работал мой муж. Почти все они (Толстой, Тургенев, Гончаров) были люди здоровые и обеспеченные и имевшие полную возможность обдумывать и отделывать свои произведения. Федор же Михайлович страдал двумя тяжкими болезнями, был обременен большою семьею, долгами и занят тяжелыми мыслями о завтрашнем дне, о насущном хлебе.

Мой дорогой муж представлял собой идеал человека! Все высшие нравственные и духовные качества, которые украшают человека, проявились в нем в самой высокой степени. Он был добр, великодушен, милосерден, справедлив, бескорыстен, деликатен, сострадателен — как никто!

Боже, как они мня мучают! Что мне о том, «кого потеряла Россия»? Что мне в эти минуты до «России»? Вспомните, кого я потеряла? Я лишилась лучшего в мире человека, составлявшего радость, гордость и счастье моей жизни, мое солнце, мое божество! Пожалейте меня, лично меня пожалейте и не говорите мне про потерю России в эту минуту!

Действительно, мы с мужем представляли собой людей «совсем другой конструкции, другого склада, других воззрений», но «всегда оставались собою», нимало не вторя и не подделываясь друг к другу, и не впутывались своею душою — я — в его психологию, он — в мою, и таким образом мой добрый муж и я — мы оба чувствовали себя свободными душой. Федор Михайлович, так много и одиноко мысливший о глубоких вопросах человеческой души, вероятно, ценил это мое невмешательство в его душевную и умственную жизнь, а потому иногда говорил мне: «Ты единственная из женщин, которая поняла меня!» (то есть то, что для него было важнее всего). Его отношения ко мне всегда составляли какую-то «твердую стену, о которую (он чувствовал это), что он может на нее опереться или, вернее, к ней прислониться. И она не уронит и согреет».

Сначала мне представлялось странным, как это Федор Михайлович, с таким мужеством перенесший в своей жизни столько разнородных страданий (заключение в крепости, эшафот, ссылку, смерть любимого брата, жены), как он не имеет настолько силы воли, чтобы сдержать себя, остановиться на известной доле проигрыша, не рисковать своим последним талером. Мне казалось это даже некоторым унижением, недостойным его возвышенного характера, и мне было больно и обидно признать эту слабость в моем дорогом муже. Но скоро я поняла, что это не простая «слабость воли», а всепоглощающая человека страсть, нечто стихийное, против чего даже твердый характер бороться не может. С этим надо было примириться, смотреть на увлечение игрой как на болезнь, против которой не имеется средств. Единственный способ борьбы — это бегство.

Андрей Достоевский — Воспоминания

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги «Воспоминания»

Описание и краткое содержание «Воспоминания» читать бесплатно онлайн.

Воспоминания Андрея Михайловича Достоевского, родного брата всемирно известного писателя, охватывают время с 1825 по 1871 год и рисуют яркую картину той обстановки, в которой выросли братья. Воспоминания представляют историко-литературный интерес и дают обильный материал для биографии Ф. М. Достоевского.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

А. М. Достоевский

Андрей Михайлович Достоевский — родной брат писателя Федора Михайловича, гражданский инженер, всю жизнь работавший по своей специальности, сначала на юге — в Елисаветграде, Симферополе, Екатеринославе, а потом на севере — в Ярославле. Здесь он в 1887 году овдовел, все дети его вели уже самостоятельную жизнь в Петербурге, и он, выйдя в 1890 г. в отставку, жил совершенно одиноко. К составлению своих воспоминаний он приступал несколько раз, причем одна часть их, а именно воспоминания о детстве, частично была предоставлена автором в 1883 году О. Ф. Миллеру для составлявшейся им тогда биографии Федора Михайловича.

Воспоминания Андрея Михайловича охватывают время с 1825 по 1871 год и были написаны за 8 месяцев с 14 ноября 1895 г. по 16 июля 1896 г. Осенью этого года он заболел, писать уже не мог, переселился в Петербург в семью своей старшей дочери Евгении Андреевны Рыкачевой и 7 марта 1897 года, окруженный заботами дочери, зятя и внуков, скончался от рака.

Благородная личность этого скромного деятеля, добрейшего из добрейших людей, легко представится каждому, кто прочитает настоящую книгу.

Воспоминания Андрея Михайловича не претендуют на художественно-литературное изложение, не затрагивают широких политических или общественных вопросов, а представляют собою простой бесхитростный рассказ сначала о семье, в которой он вырос, затем о школе, где учился, и, наконец, о впечатлениях и наблюдениях в провинции, куда его забросила жизнь.

Но воспоминания Андрея Михайловича Достоевского о детстве своем дают яркую картину той обстановки, в которой вырос его брат, писатель Федор Михайлович. Андрей Михайлович принадлежал к старшей группе детей штаб-лекаря Михаила Андреевича Достоевского и рос и воспитывался вместе со своим знаменитым братом, хотя был и моложе его почти на 3,5 года.

Описание патриархальной семейной жизни в родительском доме и отношений между родителями и детьми, воспоминания о многочисленных родственниках, тесно связанных с семьей Достоевских, и о небольшом круге знакомых, бывавших в семье, описание детских игр и поездок в деревню, рассказы про прислугу, воспоминания о пансионе, где обучались все дети, и пр. — все это является первоисточником для суждения о том, что могло влиять в детских годах на психику будущего писателя.

Старшие братья, Михаил и Федор, как погодки, большею частью держались вместе и были дружнее между собою, чем с братом Андреем, на которого они, как на младшего, совершенно по-детски смотрели несколько свысока.

Эта некоторая обособленность Андрея Михайловича, чисто возрастная в детских годах и затем в зрелом возрасте, когда жизненные пути братьев уже разошлись, — эта обособленность давала ему возможность наблюдать брата Федора Михайловича вполне объективно, что особенно интересно в его рассказах о тех годах, когда они встречались с братом Федором уже изредка. Несмотря на совершенно различно сложившиеся обстоятельства жизни у Федора и Андрея Михайловичей, их братски-родственные отношения никогда не прерывались, и Андрей Михайлович всю свою жизнь преклонялся перед гением Федора Михайловича и благоговел перед его памятью.

Таким образом, воспоминания Андрея Михайловича, особенно в первой своей части, представляют несомненный историко-литературный интерес, так как дают обильный материал для биографии Федора Михайловича.

Вторая часть воспоминаний заключает в себе описание уже самостоятельной жизни автора, отдельной от родных братьев и сестер. Тотчас по окончании курса строительного училища в 1849 году Андрей Михайлович переселился на службу в провинцию, в Елисаветград, и с тех пор прожил вообще на юге до половины 60-х годов.

Эта южная жизнь автора в воспоминаниях его отразилась в виде характеристик тамошних административных деятелей, в описании различных эпизодов, как служебных, так и житейских, в рассказах про обывательскую чиновничью жизнь, в анекдотах и пр. Эти живые впечатления молодого культурного человека, почти со школьной скамьи погрузившегося в провинциальную тину, представляют яркую иллюстрацию к эпохе 50-х годов, с ее военными поселениями, с самоуправством местных властителей и пр.

К сожалению, по условиям издания, мы должны были особенно сильно сократить именно эту часть воспоминаний, но и в таком, урезанном, виде они дают много интересного в бытовом отношении для характеристики одной из наименее еще исследованных эпох русской жизни.

Нам представляется уместным остановиться здесь несколько на первой части записок, и именно с той их стороны, где они дают сведения об отце Федора Михайловича.

Обыкновенно принято считать, что характер Федора Михайловича, все направление его мышления, вся мрачность его литературного таланта объясняются главнейшим образом влиянием на него свойств его отца и той исключительно тяжелой, созданной отцом, семейной обстановкой, в которой протекало детство писателя.

…Объяснять характер Федора Михайловича Достоевского наследственностью и первыми тяжелыми впечатлениями детства совершенно естественно и очень легко, но для этого у нас нет никаких конкретных материалов, а все основывается на каких-то преданиях, неизвестно откуда идущих. Биографы принимают на веру эти предания, сгущают около личности Михаила Андреевича темные краски, приписывают ему чуть ли не демоническую мрачность, болезненную скупость, дефективную жестокость. Дело дошло до того, что представители психоаналитического метода, как, например, немецкий исследователь Нейфельд, придавая огромное значение отрицательным свойствам отца в характере Федора Михайловича, приписывают последнему не только вражду и ненависть к отцу, но даже безотчетное стремление к его убийству.

Нас в данном случае интересует не личность самого Михаила Андреевича. Нами руководит отнюдь не желание реабилитировать никогда невиданного нами предка, нас интересует лишь чисто теоретический вопрос: были ли у Михаила Андреевича те резко отрицательные свойства, которыми будто бы объясняется все направление творчества Федора Михайловича.

Воспоминания Андрея Михайловича рисуют патриархальный быт семьи, где главенствует отец, а мать — добрейшее существо — является лицом, примиряющим детское свободолюбие со строгими правилами уклада домашней жизни. Андрей Михайлович рисует своего отца как человека доброго и только лишь очень вспыльчивого. Отец строг, но отнюдь не внушает детям панического страха перед собой. Они охотно, без всякого стеснения, делятся с ним своими детскими впечатлениями и наблюдениями и абсолютно ничего не скрывают от него. В юношеском возрасте они относятся к нему, как к другу, и в письмах своих беседуют с ним совершенно откровенно на разные темы, их волнующие. Старший сын Михаил Михайлович даже пересылает ему для одобрения образцы своих юношеских литературных упражнений, и это именно дружеское отношение к отцу, а не какое-либо неприязненное или даже просто официальное проглядывает и в письмах старших братьев между собою (см. письмо Ф. М. к брату Мих. Мих. от 31 октября 1838 г. в изд. «Достоевский. Письма», т. I, стр. 52 и от 16 августа 1839 г., т. II, стр. 549).

Андрей Михайлович, хорошо помнивший отца и любивший его горячо, протестует против той характеристики, которую дал ему О. Ф. Миллер в составленной им биографии Федора Михайловича, где отец назван угрюмым, нервным, подозрительным без всяких оснований, а лишь по свидетельству каких-то родственников, как говорит Андрей Михайлович (см. стр. 94).

Сам Федор Михайлович от себя лично нигде не говорит о своих тяжелых детских годах, а в «Воспоминаниях Анны Григорьевны» отмечено, что Федор Мих. в беседах с нею охотно вспоминал о счастливом безмятежном детстве (см. «Воспом. А. Гр.» Госизд., стр. 56).

Как Федор Мих. уважал своего отца, видно из рассказа Андрея Михайловича (см. стр. 94) и из письма к нему же Ф-ра Мих.

Не могло бы этого ничего быть, если бы отец действительно обладал такими отрицательными свойствами, какие ему без всяких фактических оснований приписываются.

Покойная дочь писателя, Любовь Федоровна, в своей известной книге об отце много погрешила против истины, изобразив своего деда каким-то исчадием рода человеческого. Она такой характеристики от своего отца не слыхала и не могла слышать уже по той простой причине, что, когда Федор Мих. скончался, ей было всего лишь 11 лет и едва ли Фед. Мих. мог рассказывать ребенку о таких ужасах об ее деде, которых на самом деле и не было.

Здесь кстати заметить, что вообще более чем странная книга Любови Федоровны могла бы быть приемлема только в тех страницах, где автор передает свои личные детские воспоминания о Федоре Михайловиче, но, к сожалению, ее сочиненными показаниями (по всем вероятиям, искаженными рассказами матери) часто пользуются как фактическим материалом для характеристики Федора Михайловича.

ЛитЛайф

Жанры

Авторы

Книги

Серии

Форум

Долинин А. С.

Книга » Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. Том 1″

Читать

Достоевский Федор Михайлович

Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. Том первый

Издательство: Художественная литература

Серия: Серия литературных мемуаров

Том первый сборника «Ф. М. Достоевский в воспоминания современников» включает

воспоминания, посвященные детским годам писателя, учению в Инженерном училище, пребыванию на каторге и в ссылке, редактированию, по возвращении в Петербург, журналов

«Время» и «Эпоха» (воспоминания А. М. Достоевского, А. Е. Врангеля, Н. Н. Страхова и др.) Составитель А. Долинин. Под общей редакцией В. В. Григоренко, Н. К.

Гудзия и других.

Детство. Отрочество. Юность.

Среди петрашевцев. Катастрофа. Сибирь.

К первой вершине.

Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников

СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРНЫХ МЕМУАРОВ

Под общей редакцией В. В. ГРИГОРЕНКО, Н. К. ГУДЗИЯ, С. А.

МАКАШИНА, С. И. МАШИНСКОГО, Б. С. РЮРИКОВА

М., «Художественная литература», 1964

Сборник составлен А. Долининым

Вступительная статья В. Рюрикова

Б. Рюриков. Достоевский и современники

ДЕТСТВО. ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ

А. М. Достоевский. Из «Воспоминаний»

А. И. Савельев. Воспоминания о Ф. М. Достоевском

К. А. Трутовский. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском

Д. В. Григорович. Из «Литературных воспоминаний»

П. В. Анненков. Из «Замечательного десятилетия»

A. Я. Панаева. Из «Воспоминаний»

B. А. Соллогуб. Из «Воспоминаний»

Ф. М. Достоевский. Из «Дневника писателя» за 1877 год

C. Д. Яновский. Воспоминания о Достоевском

СРЕДИ ПЕТРАШЕВЦЕВ. КАТАСТРОФА. СИБИРЬ

А. П. Милюков. Федор Михайлович Достоевский

П. П. Семенов-Тян-Шанский. Из «Мемуаров»

Д. Д. Ахшарумов. Из книги «Из моих воспоминаний (1849-1851 гг.)»

П. К. Мартьянов. Из книги «В переломе века»

А. Е. Врангель. Из «Воспоминаний о Ф. М. Достоевском в Сибири»

К ПЕРВОЙ ВЕРШИНЕ

Н. Н. Страхов. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском Н. Г.

Чернышевский. Мои свидания с Ф. М. Достоевским

П. М. Ковалевский. Из «Встреч на жизненном пути»

А. П. Милюков. Федор Михайлович Достоевский

П. И. Вейнберг. Литературные спектакли (Из моих воспоминаний)

С. В. Ковалевская. Из «Воспоминаний детства»

М. А. Иванова. Воспоминания

Н. Фон-Фохт. К биографии Ф. М. Достоевского

ДОСТОЕВСКИЙ И СОВРЕМЕННИКИ

В 1872 году В. Г. Перов написал известный портрет Достоевского. Жена

писателя, А. Г. Достоевская, была довольна портретом: художнику удалось

уловить «минуту творчества».

Достоевский сидит, казалось бы, спокойно, обхватив сплетенными

пальцами рук колено, «смотрит в себя», и все же от портрета остается впечатление

огромной внутренней энергии. Высокий лоб, нахмуренные брови передают

духовное напряжение, все выражение лица говорит о непрерывной деятельности

мысли и движении чувства.

Да, уловлена «минута творчества», и Перов великолепно показал, что этим

творчеством, раздумьем, исканием писатель охвачен весь.

Через год Достоевский в «Дневнике писателя» доказывал, что художник

должен дать «поболее ходу идее». «Портретист усаживает, например, субъекта, чтобы снять с него портрет, приготовляется, вглядывается. Почему он это делает?

А потому, что он знает на практике, что человек не всегда на себя похож, а

потому и отыскивает «главную идею его физиономии», тот момент, когда субъект

наиболее на себя похож. В умении приискать и захватить этот момент и состоит

Человек «наиболее на себя похож» тогда, когда всего полнее выражена «главная

идея» его личности, своеобразие его представлений, взглядов, целей, характера, образа действий.

В одном из писем Достоевский писал, что в литературном деле его цель и

надежда — «высказаться в чем-нибудь, по возможности вполне, прежде чем умру»

Высказаться вполне — вот цель и надежда; высказать свои мысли, свои

чувства, свое отношение к людям, к событиям — вот заветная идея. И заслуга

Перова в том, что, схватив «момент творчества», он почувствовал ту скрытую

активность таланта, что таится в самом раздумье, в той внутренней работе, что

предшествует созданию произведения, в котором писатель высказывается.

Достоевскому всегда было присуще творческое представление о смысле

жизни. Вспоминая годы, проведенные в остроге, он писал в конце «Записок из

Мертвого дома»: «Я ждал, я звал поскорее свободу; я хотел испробовать себя

вновь, на новой борьбе». Свобода -не для того, чтобы отдохнуть от лишений, вознаградить себя за тяжелые муки и испытания, пожить спокойно, а для

деятельности, для творчества, для воплощения накопленных мыслей и

Достоевский был натурой граждански активной, общественной. В его

произведения всегда властно вторгалось время. Мало сказать, что он принимал

близко к сердцу жизнь своего народа, своей страны — это было его кровное дело, его жизнь. Он нередко ошибался, занимал ложные позиции в идейной борьбе

своего времени, но никогда не был равнодушным, незаинтересованным

созерцателем. История его формирования, его развития, его творческой

деятельности неразрывно связана с историей русской общественной жизни, историей народа.

В самом деле, какими событиями была насыщена современная писателю

действительность, в обстановке каких социальных, политических и идейных битв

он развивался! Он вырос под влиянием демократических идей сороковых годов, идей Гоголя и Белинского, участвовал в кружке петрашевцев; был судим с

петрашевцами, вместе с ними стоял на Семеновском плацу, ожидая расстрела; четыре года провел на каторге, пять лет в солдатчине. Он пережил Крымскую

войну, революционную ситуацию 1859-1861 годов, годы разгула реакции,

нарастание нового революционного подъема в семидесятых годах и новую волну

репрессий и реакционного произвола. Грандиозная ломка общественных устоев, страдания трудящихся масс в России — и крепостнической и пореформенной, —

упадок дворянства и укрепление капитализма, всестороннее обострение

социальных, идейных, нравственных противоречий — вот черты жизни страны, неизбежно влиявшие на Достоевского, человека и писателя.

Книги Толстого, Тургенева, Достоевского — это самый глубокий портрет

их создателей, в них взгляд писателей на мир, их отношение к людям, их оценка

жизненных явлений, их темперамент. Но и самая жизнь художника, обыденное

сплетение обстоятельств действительности, его человеческие черты представляют

огромный интерес для людей последующих поколений. Ведь среди характеров, представляющих русское общество определенной эпохи, русский писатель — яркое

Мария Стоюнина: воспоминания о Фёдоре Достоевском

Мария Стоюнина известна в первую очередь тем, что создала в Санкт-Петербурге прогрессивную женскую гимназию. Оставила она свой след в истории и благодаря мемуарам. Один из героев её повествования – русский писатель Фёдор Михайлович Достоевский. О нём она вспоминала в чехословацкой эмиграции.

Мария Стоюнина родилась в российской империи в 1846 году. Будучи замужем за известным педагогом и общественным деятелем Владимиром Стоюниным, она всегда была в центре культурной жизни, знала о тенденциях образовательной системы, принимала активное участие в жизни научного сообщества. Делом её жизни стало создание в городе на Неве женской гимназии, где подходы к образованию были совершенно новые и смелые. Всю жизнь, как в России, так и в эмиграции в Чехословакии, её окружали интереснейшие люди. Одним из них был писатель Фёдор Достоевский.

Вся жизнь – трагедия

Последняя жена Фёдора Достоевского – Анна Достоевская, в девичестве Сниткина, была подругой и одноклассницей Марии Стоюниной по гимназии. Свою дружбу они пронесли через всю жизнь. Стоюнина была вхожа в семью Достоевских, поэтому в её мемуарах великий русский писатель предстаёт как обычный человек, со своими слабостями. О них Стоюнина рассказывает очень тонко, дипломатично. При этом ни в коей мере не умаляет достоинства писателя, а, наоборот, отдельно останавливается на них. «Мои воспоминания о Достоевских», записанные славистом Р.В. Плетнёвым в результате бесед с Mарией Стоюниной в Праге в 1931–1932 годах, будут полезны как для специалистов, так и для массового читателя.

В мемуарах показаны отношения Анны Григорьевны и Фёдора Михайловича – сложные и трепетные. Мария Стоюнина рассказывает, что писатель был часто мрачный, одолеваемый различными мыслями. Супруга Анна же, наоборот, была полнейшей противоположностью: «…весёлая такая, чуть, бывало, на улицу выйдет – уж целый короб новостей и ворох смеху принесёт» или «Вот как умру, – говорит, – так за мною-то все-все дипломы мои и понесут». (Анна Григорьевна закончила много разных курсов, в том числе и стенографические. Благодаря им она и познакомилась с Достоевским, работая с ним над романом «Игрок».)

Семья жила, мягко сказать, небогато. Обстановка у Достоевских была спартанская: «…маленькая гостиная, без занавесок или гардин, с красной мебелью, как плюшем обитой, триповая мебель, как тогда говорили. На столе большая фарфоровая лампа с мейсенского завода, из Дрездена они привезли, пепельница такая же, ну и ещё мелочи. Кабинет налево, тоже простой, без гардин; спальня тоже самая простая. Столовая – крохотная, даже и не комната, а просто площадка после трех-четырёх ступенек. Там у них был стол полускладной, с обломанными «крыльями», три-четыре стула». Достоевский порой переживал из-за этого. Анна Григорьевна же не придавала этому значения.

Для неё было важно – быть с мастером: Мария Стоюнина вспоминает: «…жили душа в душу, обожание даже у них какое-то взаимное было. Тридцать пять лет жизни своей после смерти мужа она все посвятила его памяти, пропаганде его идей и распространению его славы, с письмами Достоевского она не расставалась ни днём, ни ночью и всюду их с собой возила». В мемуарах описывает такой случай: один раз Достоевский заработал крупную сумму и купил Анне Григорьевне золотой браслет. Она же решила избавиться от подарка, говоря: «Подумай, у детей обуви, башмаков нет, одежды нет, а он браслеты вздумал дарить!» Супруги переживали, «нежная драма» длилась всю ночь. Наутро Анна отнесла украшение обратно в магазин.

По словам Стоюниной, Достоевский даже мелочи воспринимал обострённо: «…у него всё почти всегда драмой или трагедией становилось. Бывало, соберёт его перед уходом куда Анна Григорьевна, хлопочет возле него, всё ему подаст, наконец он уйдёт. Вдруг сильный звонок (драматический). Открываем: ”Анна Григорьевна! Платок, носовой платок забыла дать!”»

Обнажённая душа

Но, безусловно, в первую очередь Достоевский близко к сердцу воспринимал человеческие трагедии. «Сам всегда и везде страдал душевно за всех мучимых, за всех людей, но особенно его терзали страдания детей. Раз он, помню, прочёл в газете, как женщина своего ребёнка утопила нарочно в помойке. Так Достоевский после ночь или две не спал и всё терзался, думая о ребёнке и о ней… И как человек-то оттого он и производил, может быть, сильное впечатление, что был он человек любящий и страдающий, умеющий страдать», – вспоминает Мария Стоюнина.

Кстати, один из тех, кто поддержал Стоюнину в задумках по созданию женской гимназии, – Фёдор Михайлович: «Он сразу воодушевился и воспламенился: ”Знаете ли, это идея! Идея! Ох, это большая идея!” Я объяснила Фёдору Михайловичу, что хочу-то открыть гимназию только через два года, а пока сама подучусь. Он сказал на это: ”Да, да! Ездите всюду, спрашивайте, учитесь, смотрите школы, всматривайтесь в преподавание”. Очень это, видно, всё ему понравилось и заняло его мысль. Он посоветовал мне тут же составить себе план и вопросы записать».

Пророк в своём Отечестве

В мемуарах Стоюниной Достоевский из обычного человека с первой их встречи «…такой маленький, невзрачный… но интересный. Одет просто. Очень мы тут как-то хорошо поговорили, весело и просто», вырастает в личность, выходящую за привычные, бытовые рамки, превращается в фигуру мирового масштаба. Мария Стоюнина описывает одно из публичных выступлений Достоевского: «Выходит Достоевский. Маленький человечек, худенький… светлые волосы, цвет лица и всего – серый. Ну, какая же фигура для ”Пророка”. И вот вырастал и вырастал! Читал он, и все слушали, затаив дыхание. Тихо начал, просто, и кончил – как пророк. У него и голос гремел, и он всё вырастал. Пророк…»